«Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Ах, эта пагубная человеческая привычка не замечать того, что происходит прямо под носом. Как часто в суетных заботах, в сумасшедшем ритме жизни, в мирских проблемах и делах проходим мы мимо удивительных открытий. Задумывался ли уважаемый читатель, прогуливаясь по улицам столь многогранной многоликой Москвы, какие неизведанные тайны скрываются за этими величественными фасадами? Память о каких событиях бережно хранят резные барельефы, кованые решетки, пышно декорированные балюстрады? И хорошо ли мы знаем историю родного города? Что связывает те или иные городские строения, памятники, скульптуры?

Каждому москвичу наверняка известны храм Святого Иосифа Обручника, доходный дом Я. Бабушкина, особняки О. Листа, М. Саарбекова и И. Миндовского, рестораны «Прага» и «Эльдорадо», Монетный двор, Центральные бани, Ярославский вокзал, Никольские (Иверские) торговые ряды и Московская Городская Дума. Но даже истинные любители и знатоки московской истории будут удивлены, узнав, что объединяет эти постройки не только тот факт, что они являются памятниками архитектуры, но и их создатель. Имя Льва Кекушева, приложившего руку к возведению шедевров застройки Москвы и к коррективам бесчисленного множества фасадных и интерьерных решений, в определенный период было незаслуженно оттеснено на второй план другой знаковой фигурой московской архитектуры – Федором Шехтелем. Настало время восстановить историческую справедливость и вернуть москвичам первооткрывателя стиля модерн и автора более 100 разномасштабных проектов.

Архитектурный гений – это, конечно, прекрасно, но причем здесь львы? А при том, что архитектора не только звали Львом, но и его фирменной подписью в созданных творениях стало изображение этого царственного животного как в решении фасадов, так и при внутренней отделке помещений. Кто знает, может быть, единение именно этих двух начал и привело к появлению прозвища «лев московского модерна», но московские львы благодаря его «автографу» приумножились многократно.

Как бы там ни было, но карьере этого выходца из бедной дворянской семьи могли бы позавидовать даже стремительно взлетевшие на пьедестал звезды современности. Шутка ли дело – всего за три года Кекушев превращается из скромного помощника ведущего архитектора столицы С. Хейбушица во владельца собственной архитектурной фирмы с заказами от самого Государя Императора! За проект на оформление части Тверской улицы, Воскресенской площади и здания Городской Думы по случаю коронации Императора Николая II строительные мужи Москвы бились не на жизнь, а насмерть, но царский двор предпочел Кекушева.

Стоит ли говорить, что после этого москвичи с утроенной силой выстраивались за заказами в его архитектурное бюро, превознося и Льва, и его львов? Справедливости ради стоит отметить, что задолго до появления Кекушева на архитектурном Олимпе столицы, влиятельные московские семьи нередко желали иметь в собственных домах такой статусный символ, как мраморная или бронзовая скульптура льва, купить которую при наличии определенных финансовых возможностей не составляло труда.

Однако работы Кекушева возвели львиную символику на принципиально иной уровень. Хлудовы, Морозовы, Носовы, Кузнецовы, Коробковы, Кусевицкие, Листы, Саарбековы, Грязновы, Скалкины и, наконец, «великолепный Савва» – Савва Мамонтов. Эти имена значили одно – высочайший уровень профессионализма архитектора, с одной стороны, что и позволяло ему получать подобные заказы, а с другой – обращение к Кекушеву считалось привилегией и показателем статусности, поскольку позволить себе «купить Льва Кекушева» могли далеко не все.

Злопыхатели утверждали, что амбиции Кекушева превышают его творческие способности и упрекали его в невыносимой заносчивости, апогеем которой стала установленная им в собственном доме статуя льва. То, что на крыше жилого дома может быть воздвигнут настолько огромный мраморный лев, Москва доселе не знала. Никакие ранее установленные московские львы в сравнение не шли, и изумленная публика толпами сходилась полюбоваться на архитектурную «шалость» владельца. А посмотреть было на что! Трехметровый шагающий лев с горделиво поднятой головой спокойно взирал на город без тени волнения. Однако венценосный красавец повторил судьбу своего творца и после отъезда Кекушева из дома в связи с разводом — исчез. Ходят слухи, что у Анны Кекушевой неоднократно хотели купить льва за баснословные по тем временам суммы, однако супруга архитектора выставляла дом на продажу целиком, и демонтировать статую не было нужды. Куда исчез кекушевский лев, так и не сумевший охранить своего владельца от людских бед, достоверно неизвестно.

Поразительный факт, но львы Кекушева – это все сплошь и рядом сторожевые львы. Вы едва ли найдете среди них льва дремлющего или вальяжно развалившегося на просторном пьедестале. Среди многочисленных претворений львиной символики от великолепных мозаичных панно до маскарона льва и полноценных статуй, застывших в камне, мраморе и бронзе, Кекушев в большинстве своем использует изображение льва с открытой в грозном рыке пастью и помещает их возле наиболее уязвимых (с точки зрения проникновения в жилище) местах. Таков львиный декор фасада у окон ресторана «Эльдорадо», маскарон льва в замковом камне проездной арки во двор доходного дома купца В. Быкова, рыкающие изображения льва, поддерживающие модульоны карниза и кованые полотнища ворот особняка купца В. Лыжина.

Особого внимания стоит изображение львиной природы в особняке Торгово-строительного акционерного общества (особняк М. Понизовского). Мастерски воплощенная в камне задумка архитектора представляет взору гостей дома показавшегося из укрытия мраморного льва, маскарон которого, ощеренный в громоподобном раскатистом реве, продолжается развевающейся гривой и напряженными, готовыми к прыжку передними лапами.

Поражают своим величием сторожевые львы главного дома усадьбы почетного гражданина, купца I гильдии М. Грачева. Расположенные по бокам ведущих от дома к парку лестниц мощные мраморные изваяния контрастируют с фигурами прекрасных девушек, гостеприимно приглашающих к прогулке по приусадебной парковой зоне. Сочетание кротости и агрессии, явного гостеприимства и скрытой настороженности, готовность распахнуть свои двери, храня при этом тайны дома, – как нельзя более точно характеризует облик его хозяина. Ведь, несмотря на принадлежность к известному семейству, история его благосостояния покрыта мраком. Возможно, устанавливая настолько мощные контрастирующие с окружающим комплексом изваяния, Кекушев знал, что они будут стеречь…

Тесно сотрудничая со скульптурной мраморной и бронзо-цинко-литейной мастерской В. Гладкова и В. Козлова, Кекушев не уставал создавать для собственных заказчиков подлинные львиные шедевры, образчиком которых могут служить внутренние интерьеры особняка И. Миндовского. Фантастической красоты парадная двухмаршевая мраморная лестница демонстрирует, что архитектору были не чужды и бронзовые львы.

Маски львов с распахнутой пастью сопровождают каждый шаг вошедшего в дом, являясь одновременно и символом власти владельца, и грозными стражами покоя его дома. Подобные маски встречаются и в оградительной решетке лестниц в номерном корпусе Центральных бань.

Вклад Льва Кекушева в их возведение порой замалчивают, поскольку главным архитектором строительства был С. Хейбущиц, однако «подпись» Кекушева в виде львиных голов с высунутыми языками и собственноручное включение архитектором Китайских бань в список своих работ не оставляет места для сомнений. Истинно львиный характер – здесь был я! И точка! Незаслуженно умалчивается и львиный вклад Льва в знаковое для Москвы здание гостиницы «Метрополь». Несмотря на факт отстранения Кекушева в середине строительства и продолжения работы над проектом уже целой плеяды талантливых скульпторов и архитекторов, общий план комплекса и фасады, обращенные к Китайгородской, выполнены по кекушевским чертежам.

Ни дата, ни место смерти Льва Кекушева достоверно неизвестны. Однако многочисленные поклонники его творчества верят, что жизнь архитектора в какой-то мере продолжают его московские львы, взирающие на москвичей и гостей города с фасадов и внутренних интерьеров Ярославского вокзала, ресторана «Прага», особняков на Остоженке, доходного дома И. Исакова на Пречистенке, Иверских торговых рядов и бесчисленного множества иных творений этого уникального мастера, истинного льва московского модерна, во многом благодаря которому львы стали неотъемлемой частью архитектурной истории Москвы.